Виктор Козловский
                                                                          Фотоохота на барсуков
     21 чэрвеня 2011
    Идею сфотографировать барсуков у их жилищ я вынашивал давно. А съемка у норы игр барсучат и вовсе была заветной мечтой. Больше года изучал различные места для фотоохоты и принял решение ехать в Полесский государственный радиационно-экологический заповедник. В пользу этого намерения сказался тот фактор, что на его территории изучает "краснокнижников" специалист Татьяна Григорьевна Дерябина, а также то, что там отсутствует пресс со стороны людей. Исследованием их жизни она занимается давно, знает много мест обитания, суточный ритм, подробно изучила питание в различные времена года. Предварительно переговорив с ней по телефону и получив "добро" на приезд и совместную работу, в конце мая я тронулся в путь.
    Уже на месте решили объехать ближайшие норы и по ходу определить, где можно попробовать снять барсуков. Остановились на варианте старых очистных сооружений. Это довольно внушительная инженерная постройка, состоящая из десятка отстойников, на дамбах которых устроены технологические бетонные колодцы диаметром около двух метров и глубиной до трех. По их дну расходятся сообщающиеся между колодцами и полями фильтрации трубы диаметром около 40 см, причем одна или две обязательно имеют выход наружу всего через 3-4 метра.
    Обойдя все колодцы, мы увидели, что около пяти из них активно используются барсуками, а в остальных следы лишь частичного, но постоянного присутствия. На наличие малышей указывал тот факт, что в двух колодцах было натаскано много подстилки из засохшей прошлогодней травы. Да и в конце апреля Татьяна Григорьевна слышала и видела в одном из них молодых барсучат.
На выходе из такого колодца по подземному коридору у насыпи свежего песка я и решил сделать "засаду" в куче свезенных досок. Около восьми вечера сидел тихо, но вот погода была не мою пользу. Внезапно потемнело, лес зашумел, и налетевший ураган пыльно-желтой бурей от сорванных с сосен зерен пыльцы покрыл буквально за пару минут сплошным слоем как меня, так и аппаратуру. Приближалась гроза. Выдержав паузу до появления первых крупных капель, бегом отправился к машине. Но не успел - промок насквозь. Благо с собой прихватил запасную одежду, так что проблема наутро отпала.
     Гроза же довольно быстро закончилась, и, проехав на открытые ландшафты, поснимал красиво подсвеченное показавшимся на минутку солнцем послегрозовое небо.
    С рассветом был на месте. Утренний лес наполнился клубами тумана после вчерашней грозы. Занял прежнюю позицию и стал ожидать. Тропы, отходящие от выхода отнорка у колодца, свидетельствовали, что барсуки ими пользуются, но не сегодня. Везде свисала на травинках роса, никем не сбитая. Но это касалось лишь конкретно этих двух отнорков, которые я мог видеть, а что происходило в других местах, мне было неясно. Рассвело полностью, лучи солнца стали подсушивать промокшие деревья и землю. Недалеко в сухих ветках свезенных деревьев парочка сорокопут-жуланов строила гнездо. Вернее, делала это самка, собирая мокрый мох на бетонных плитах и ныряла в глубину ветвей, откуда появлялась через пару минут за новой порцией стройматериала. А самец сидел на самой высокой ветке и внимательно осматривал окрестности на предмет различной опасности.
    Досидел до семи, дальше не было смысла. Перед уходом решил проверить другие колодцы, где вчера больше всего было натаскано подстилки. В первом ничего, во втором тоже, в третьем появились свежие следы на песке у отнорка. По траве со сбитой росой они вели к следующему колодцу. Осторожно подошел и заглянул в него. На мое появление в люке взрослый барсук среагировал мгновенно, грозно зафыркал и одним прыжком исчез в трубе, продолжая урчать там, словно большой ежик. А оставшийся в куче подстилки молодой барсучок жалобно заскулил, запищал, как щенок, подзывая мамашу.
    Я быстро включил вспышку и щелкнул пару раз длиннофокусным объективом, который позволял сделать лишь портрет сверху на таком близком расстоянии. Ну, хоть что-то для начала. Естественно, теперь должен был стоять другой объектив, позволяющий снять происходящее в другом масштабе. Но все предусмотреть невозможно, и, радуясь какому-никакому результату, я покинул барсучьи катакомбы с намерением проверить другие норы, где можно было бы увидеть зверя в открытом и лесном ландшафте.
    Вскоре в домик на окраине деревни Бабчин, где я поселился, приехала Татьяна Дерябина, и мы отправились в заповедник. Я попросил показать норы где-нибудь в чистом сосняке, где можно снять вышедшего зверя издалека, оставаясь незамеченным. По дороге она предложила заехать на место произрастания нескольких краснокнижных видов растений, в том числе венерина башмачка. Я его ни разу не видел, поэтому сразу согласился.
     У самой дороги мы набрели на первое в нашем маршруте растение из Красной книги - ятрышник шлемоносный (orchis militaris).
     Он любит открытые участки, особенно места кабаньих пороев, где хорошо растет. Когда же такие места зарастают травой, он постепенно выпадает из травостоя. В большинстве своем растения уже перешагнули свой экватор цветения, но в тени кустарников хватало и цветущих, в самом разгаре, кустиков. По самой скромной прикидке, их здесь произрастало не менее полусотни. Засняв наиболее красивые едем дальше. Водитель, он же сотрудник отдела экологии фауны Александр Косарь сам знает, где нужно тормознуть машину. Он родился в отселенной деревне Оревичи, знает все тропки в заповеднике, и это помогает ему и его сотрудникам в нынешней научной работе. Идем в молодой березняк, в подлеске которого сплошная лещина, являющаяся показателем богатства почвы. И вот показываются первые цветы. До чего же оригинально природа сотворила этот цветок, действительно напоминающий башмачок золушки. Относится венерин башмачок настоящий (cypripedium calceolus) к семейству орхидных и зацветает лишь на 15-17-й год.
      Охраняется также у наших соседей, России и Украине. А здесь его так много. Растет небольшими группками по 5-10 растений, и  здесь их обилие. Мне это таинственное растение напомнило, как в тайге находят плантации женьшеня и дают им свои имена, показывают только близким людям, передают по наследству. Тут уж точно можно сказать плантация Татьяны Дерябиной!
      Развернувшись, едем по гравийной дороге и вдали видим зайца-русака.
     Он принюхивается к следам на земле, отыскивая запах, оставленный самкой. Теперь наступило время второго помета у зайцев-русаков, а в августе-сентябре многие произведут и третий выводок. Подъезжаем на столько, на сколько может позволить заяц. Он настораживается и прыгает в кювет. Я пытаюсь скрасть его поближе, но только мелькание за кустами хвостика говорит, что с нами он уже попрощался.
     Дальше маршрут к норам барсука. С дороги сходим по лесной подстилке, хотя идти надо вдоль запаханной квартальной просеки. Не стоит оставлять следы понапрасну. Хоть здесь и заповедник, а следы браконьерства в виде раскопанных нор и установленных петель Татьяна Григорьевна встречала периодически на всех барсучьих поселениях. Это поселение находится у подножия высокого песчаного холма в относительно чистом сосняке. У одного из отнорков свежие следы барсука после ночного дождя.
     Подходим ближе и рассматриваем, но следов барсучат не находим. Или это одинокий барсук, или еще не выходят наружу барсучата. Но здесь по крайней мере можно устроить засидку прямо на склоне крутого холма, укрывшись за дерево. Стараясь не шуметь, уходим. Вечером я буду здесь.
    Осмотрели еще одни норы в брошенной деревне. В старом валу, сильно заросшем крапивой и луговым разнотравьем, обследуем нору. В ней поселилась енотовидная собака, и нора явно выводковая. На вытоптанной небольшой площадке и неглубоко в самой норе лежат остатки полосатого поросенка дикого кабана.
     Как ей удалось его добыть у свирепой мамаши кабанихи, трудно представить. Место для съемки неплохое, недалеко брошенный дом, с которого можно сделать съемку, если траву обкосить или когда ее вытопчут сами щенки. Но это не моя главная цель, и мы двигаемся дальше.
     На подъезде к Припяти сворачиваем на Николаевскую затоку. Как она образовалась, трудно сказать. Или это было старое русло реки, или рукав, но когда весной разливается большая вода, то с Припятью она точно соединяется. Выехав внезапно на набережную, видим стоящего в воде лося. Дорога идет вдоль затоки, и мы едем к нему ближе. Открыв дверь УАЗика, я вишу с камерой на подножке, готовый в любую минуту спрыгнуть и начать снимать. Но лось явно не хочет фотосессии и бегом направляется на остров, окруженный со всех сторон водой. Я прошу водителя остановиться, где спрыгиваю и прячусь за деревом, а Александр уезжает обратно. По идее, лось должен все равно перейти протоку где-то здесь, и, может, мне повезет. Машина уезжает, и я с удивлением вижу, что сохатый выходит из зарослей и бежит вслед за машиной по острову. Я тоже следую за ним по своему берегу. Точно, лось заходит в воду и начинает переправу.
     У меня перед собой нет уже прикрытий в виде растущих или поваленных деревьев, и лось меня замечает на этом открытом участке. Он снова выбирается на остров, делает рывок в сторону уехавшей машины, увеличивает между нами расстояние и со второй попытки форсирует водную преграду. Успеваю сделать пару кадров, но слишком далековато, шаг у меня не лосиный. Да, и на этот раз Николаевская затока подарила встречу, что происходит практический каждый раз во время ее посещения.
     По дороге в траве встречаем множество ярко-зеленых самцов прытких ящериц.
     У них теперь время спариваний, и они довольно агрессивны. Везде летают и спариваются бабочки-голубянки.
     Время пришло такое – ВЕСНА! Делаю пару кадров, и мы уезжаем на базу. В разговоре тема перешла на пернатых хищников, и, как бы между прочим, Александр говорит, что рядом с дорогой есть недалеко гнездо орлана и рядом ворона. Решаем туда зайти и по пути в лесу встречаем еще одно растение из красной книги – касатик сибирский (iris sibirica) с темно-синими цветками.
      Правда, здесь он растет поодиночке. А совсем рядом на нижней боковой ветке сосны на высоте метров 10-12 соорудил гнездо орлан-белохвост. На краю гнезда сидит здоровенный птенец, полностью оперенный.
      Он спокойно рассматривает нас свысока, совершенно не боясь. В небе слышен клекот взрослого орлана, который гоняет ворона. Под гнездом не находим никаких остатков пищи и, сфотографировав птенца, уходим к другому гнезду. Обнаруживаем его в 200 метрах. Из гнезда торчат клювы малышей ворона - значит еще не вылетели. Хотя по срокам им давно пора покинуть гнездо в первой декаде мая. Очевидно, помешала холодная зима, и гнездование началось немного позже, после отхода волны морозов. В своей практике я уже второй раз встречаю такое сожительство, когда рядом находятся гнезда этих птиц.
      После обеда выезжаю к норам. У центральной дороги вижу двух журавлей, один взлетает, а второй уходит пешком в болото. Вероятно, у них там птенец.
      Доехав до квартальной просеки, знакомым маршрутом за 20 минут ходьбы достигаю цели, по дороге вспугнув стоящего в зарослях секача. Тихонько устраиваюсь почти на вершине холма, устанавливаю на фотоаппарат светосильный объектив, закрепляю все на штативе, настраиваю и жду. То, что лес чистый, казалось. Теперь каждая веточка или небольшой ствол на пути к норам являются препятствием, но шуметь теперь не будешь. Время тянется очень медленно. Вижу по веткам перепрыгивающую белку, которая затаилась в густой кроне. Вполне вероятно, что там у нее гайно. Солнце светит вдоль горы, и отдельные лучики еще долго будут падать на некоторые отнорки. Прошло более часа, я облокотился и даже полуприлег. В этот самый момент из главного отнорка показался барсук. Медленно приподнимаюсь и смотрю через объектив. Полосатый хозяин норы внимательно принюхивается к нашим следам, оставленным у норы утром.
      Его явно не устраивают чужие запахи, и он  спокойно уходит в нору.
      Я успеваю сделать пяток кадров 200-миллиметровым объективом. Просматриваю, что получилось. Ну, вроде как пару кадров ничего, буду ждать до упора. Но до самой темноты барсук так и не вышел. Да, осторожности этому животному не занимать. Утром здесь делать нечего, нужно менять дислокацию.
      Утро выдалось прекрасным.
      Возле отселенной деревни Красноселье я уже пару раз был и знал эти места. Вот и решил снова пройтись по ним. Насыпная дамба от весенних разливов, созданная из щебня еще в советские времена, позволяла передвигаться по ней и обозревать местность на обе стороны с высоты метров шести. Вот слева поднялась пара лебедей. В объектив вижу, что это кликуны. Вдали водную гладь разрезает спокойно плывущий бобр. Чуть позже находил помет волка, так в нем часто присутствует шерсть этого грызуна. Здесь, в заповедной зоне, бобра так много нет, как за пределами, и он часто попадает на стол серому разбойнику. Да и некоторые орланы специализируются на бобрах. Вскоре дамба вокруг деревни заканчивается и упирается в другую, более крупную дамбу, прямиком идущую к Припяти. Там планировалось построить мост через реку, но катастрофа разрушила все планы живущих здесь полешуков. Так и остались они, насыпанные на двух берегах, но не соединенные мостом…
      Вдруг с правой стороны вижу на краю кустов яркое рыжее пятнышко. Да, это же лосенок, а за ним мамаша!
     Они стоят на краю водоема, и лосиха объедает молодую листву на иве. Успеваю сделать пару кадров, пока они не скрываются в кустах. Пройдя метров пятьдесят, вижу, что это узкая полоска ивняка, куда животные зашли, а с другой стороны тоже озерцо воды, по центру которой виднеются верхушки травы. Значит, там глубина не очень большая, и я принимаю решение тихонько к ним приблизится по воде, возможно, они выйдут на меня.
      Глубина оказалась больше, чем я рассчитывал. Прохладная вода заполнила сапоги и от ног быстро нагрелась. Самое главное, что я иду бесшумно и ветер в мою сторону. Остановился метрах в пятидесяти от предполагаемого места нахождения лосей, установил в воде штатив и стал ждать наудачу. Но она решила два раза за утро с одним и тем же объектом в кадр не входить. После часа нахождения в воде по пояс решил тихо подойти по воде к самим кустам. И когда я это сделал, в них послышался шум и топот убегающих животных, затем шлепки по воде.
     Вышел из воды и увидел, что кусты находятся на сухой гривке, по которой проходит натоптанная тропа, и нет живого места от следов лосей и кабанов. Вот где теперь находится вся живность. Знают среди болот островки и проводят на них все время. Кормов предостаточно, защита с трех сторон водой, да и прохладнее там, комаров гораздо меньше, чем на лугу.
     Прошел по тропе метров сто и вышел на пойменный сухой луг. Метрах в тридцати стоял козлик и смотрел на меня.
     Сделал серию снимков, а козлик, пару раз залаяв, неторопливыми прыжками убежал за кусты. Своей водной дорогой я вернулся на дамбу. Ее колеины выложены брусчаткой, а между ними есть небольшое пространство, где камней почти нет. И вот в одном месте я нахожу старые кожистые скорлупки от яиц.
     Это явно остатки от черепашьей кладки. Про то, что здесь они откладывают яйца, мне рассказывал охотовед Григорий Иванович Сыса. Я сразу не понял, почему именно в межколейное пространство они любят откладывать кладку, где трудно копать норку, а не в насыпь дамбы. Поразмыслив, пришел к выводу, что за день камни нагреваются на солнце и ночью отдают свое тепло на глубине для земли, создавая идеальные условия для инкубации кладки черепашьих яиц. Хотелось увидеть черепаху живьем, как раз наступило время откладывания яиц, но, как ни искал, не отыскал. Рядом на ветку сел удод , перекликнувшись с невидимым, но хорошо слышимым соперником в густой кроне, улетел дальше.
     К обеду добрался до своего места проживания в деревне Бабчин, перекусил и отправился к дуплу с обыкновенной неясытью, где подросшие птенцы уже скоро покинут дом, так как постоянно высовывались и пытались вылезть наружу.
     Пять часов просидел в палатке, а взрослые не подлетели ни разу. Серая неясыть днем особо не охотится. Но ведь я не за этим сюда приехал. У меня объект № 1 – барсук. Быстро собираюсь и еду в дальний конец деревни, где под домом мне показывала жилую нору Татьяна Дерябина. Она даже слышала писк маленьких барсучат под полом жилища, когда посещала его в конце апреля.
Осторожно подошел к дому. Нора выходит из-под фундамента с западной стороны, где до последнего будет светить солнце, что радует. Рядом густой заброшенный сад с преобладанием сливы, которую очень любят барсуки. Осенью за несколько километров ходят лакомиться ею. На четвереньках по барсучьей тропе среди густых зарослей пробираюсь к выходу норы. Впереди несколько веток мешают, но теперь ломать их нельзя – создам шум. Все же одну придется удалить, она закрывает весь кадр. Ножиком снимаю несколько слоев стружки и без шума ее убираю. В восьми метрах устанавливаю штатив, на него фотоаппарат и все вместе с собой накрываю маскировочной сеткой. Получился зеленый куст, который раньше здесь не рос. Делаю пробный снимок, вношу пару настроек и жду.
     Как обычно хозяин норы появляется тихо и неожиданно. Я ожидал его явно позже, а он вышел, обнюхал землю у входа, еще освещенный лучами заходящего солнца, просвечивающего своим лучом правое ухо в обрамлении буйно растущей майской зелени.
     На часах 20.20, снимаю первый кадр, он вроде как не заметил. Второй щелчок затвора его явно заинтересовал, и он внимательно смотрит в мою сторону. Ему непонятно, что за куст вырос в его огороде. Резкий рывок назад к норе, но в этот момент я губами пропищал "мышкой". На этот звук он среагировал как положено и снова стал фотомоделью на нескольких кадрах. Я увеличиваю фокус до 200 мм и еще успеваю пару раз щелкнуть.
     Все же барсук принимает решение уйти в подземелье, подальше от непонятных звуков. От волнения я весь вспотел, все еще не веря в удачу! Тихо собираю свои вещи и ухожу. Большего успеха и желать не стоит, внутреннее чувство подсказало мне, что нужно ехать именно сюда, к этому дому с норой, где не прошло и полчаса, как я ухожу с хорошими снимками полосатого хозяина при свете заходящего солнца.
     Утро встретило меня туманом у безымянной речки.
     На одном усохшем дереве недалеко от меня села кукушка.
     Но множество ветвей не позволило заснять ее открыто. Лось-пантач заметил меня раньше и не дал возможности сделать парочку кадров. Проезжая по дороге, увидел сидящего на квартальном столбе кулика-черныша, который позволил прямо из окна машины сделать фото.
      На заболоченной пойме видел убегающую лосиху, правда, почему-то одну, без теленка.
      И везде встречались свежие следы волков, которые обходят границы своих угодий почти ежедневно.
      Отсутствие приплода у лосихи, возможно, уже результат их деятельности. Диких кабанов в стаде я так и не видел, да и следов их значительно поубавилось. Во многих местах цвели водяные касатики или ирисы, майские ландыши, которые не занесены в Красную книгу, но доставляют истинное удовольствие при их ближайшем рассмотрении.
     Встретил на центральной дороге машину из Хойник, где в рейде находились административные работники зон отчуждения и отселения во главе с Кравченко. Они рассказали, что десять минут назад встретили рысь, спокойно идущую вдоль дороги. Помечтал, что на их месте мог бы быть я. Хотя и мне жалеть не о чем. Поставленная в начале поездки задача по фотосъемке полосатого землекопа довольно удачно завершилась. Я встретился с множеством различных животных и птиц. Отсутствие антропогенного фактора сказалось большей частью положительно на жизни представителей животного мира, а воздействие уровней радиации изучают наши ученые, и последняя точка в этих вопросах не поставлена. Ну, а съемку щенков барсука, их игры, кувыркания мы оставим на следующий раз.
Фото автора