Личное дело чекиста Селивановского
 Не так давно в издательстве «Беларусь» вышла книга сотрудника кабинета истории Службы внешней разведки полковника в отставке Валерия Прокофьева «Внешняя разведка: боевое содружество», посвященная судьбе выдающихся советских разведчиков, чья жизнь была связана с Беларусью.
К сожалению, в этой книге не упоминается первый заместитель начальника Главного управления контрразведки СМЕРШа, а затем заместитель министра государственной безопасности СССР, генерал-лейтенант Николай Николаевич Селивановский.
Так уж получилось, что фамилию этого человека не встретишь в многочисленных справочных изданиях, которые вышли в свет в последнее время. Между тем в победе советского народа над нацистской Германией есть и определенный вклад незаурядного контрразведчика, человека сложной судьбы...
Николай Селивановский родился 8 (21) апреля 1901 года в местечке Хойники Речицкого уезда Минской губернии в семье железнодорожного служащего – кондуктора**. Трудовую биографию начал с октября 1914 г., работал мальчиком, истопником, посыльным конторы имения Делистов*** в Хойниках. В 1915 г. тут же  окончил 2-классное училище народного просвещения. С ноября 1917 г. – конторщик совхоза Делистов, в 1918 – 1919 г. – рабочий на лесозаготовках в Хойниках, с 1919 г. – вновь конторщик совхоза Делистов.
В 1920 – 1922 годах служил в Красной Армии. С 1922 по 1929 год Селивановский работал в Особом отделе ОГПУ Среднеазиатского военного округа. В 1930 году заканчивает Высшую спецшколу ОГПУ и его переводят в аппарат Особого отдела ОГПУ (с 1934 года – Главного управления государственной безопасности НКВД СССР). На новом месте Селивановский работает помощником уполномоченного и уполномоченным, заместителем начальника 7-го отделения (1938 – 1939), начальником 9-го (1939 – 1940) и 5-го (1940 – 1941) отделений.
С мая 1937 года он выполнял ряд секретных заданий, выезжая в Париж и Прагу. Накануне Великой Отечественной войны Селивановский назначается на ответственный пост начальника 5-го отдела 3-го управления (разведка) Народного комиссариата обороны СССР.
В октябре 1941 года Селивановского назначают начальником Особого отдела Юго-Западного фронта. Здесь сразу активизируется борьба с вражескими агентами, шпионами и диверсантами. Эту его работу высоко оценивали командующий фронтом маршал Тимошенко и начальник штаба генерал-лейтенант Ватутин. В успешном проведении Елецкой операции 1941 года и Барвенково-Лозовской операции 1942 года была и определенная заслуга Селивановского.
В августе 1942 года его направляют на Сталинградский, затем – Донской и вновь на Сталинградский фронты. Приведем несколько примеров успешной деятельности Селивановского.
Именно в августе 1942 года для командования Сталинградского и Донского фронтов были добыты сведения о том, что в 6-ю немецкую армию Паулюса включаются 8-й и 51-й армейские, 14-й и 24-й танковые корпуса, а в 4-ю танковую армию Гота – 4-й армейский, 48-й танковый и 6-й румынский корпуса. 8 августа командование Сталинградского фронта получило перехваченное сообщение командира румынского корпуса, в котором говорилось:
«Части понесли большие потери. Эти потери мы пополняем за счет обозов и тыловых подразделений дивизий и полков. Больше пополнять потери за счет обозов и тылов не можем. Прошу разрешить пополнить сильно потрепанные части за счет маршевых батальонов 6-го армейского корпуса, ибо другого выхода нет».
30 августа 1942 года в штаб Сталинградского фронта была передана добытая органами государственной безопасности радиограмма, направленная командованием 4-й танковой армии:
«4-я танковая армия имеет задачу к 1 сентября соединиться с 6-й армией, а затем войти в Сталинград. По обстановке видно, что в захвате Сталинграда примет участие лишь часть войск 6-го армейского корпуса румын, остальные же войска корпуса будут прикрывать правый фланг южнее Сталинграда».
Перед нами очень интересный документ, который до недавнего времени проходил под грифом «Совершенно секретно». Это сообщение ОО (Особого отдела) НКВД Сталинградского фронта в НКВД СССР об итогах работы за август 1942 года. Приведем его фрагменты:
«Всего по фронту арестовано и разоблачено немецких шпионов – 110 чел. Из них:
ОО НКВД фронта – 13 чел.
62-й армии – 20 чел.
1-й гв. Армии – 7 чел.
4-й танковой армии – 22 чел.
21-й армии – 21 чел.
63-й армии – 22 чел.
ОО НКВД других соединений – 5 чел.
Из общего количества арестованных на линии фронта задержано 97 чел.
В тылу фронта и сборно-пересыльных пунктах – 3 чел.
Разоблачено агентурным путем – 10 чел.
По должностному признаку арестованные разбиваются следующим образом:
Командно-начальствующий состав – 12 чел.
младший и рядовой состав – 76 чел.
из числа женщин-шпионов арестовано – 13 чел.
Нашими контрразведывательными мероприятиями в августе были: посылка агентуры с задачей внедрения в разведорганы противника, оставление агентуры при отходе наших частей на новые рубежи.
Всего в августе в тыл противника направлено 30 агентов, из них 22 – с контрразведывательными заданиями и 8 – с другими заданиями.
В числе переброшенных 27 агентов были завербованы вновь и 3 – из числа возвратившихся из тыла противника.
Кроме того, при отходе наших частей на новые рубежи оставлено в тылу противника 46 резидентов, агентов и связников, перед коими поставлены задачи – внедрение в аппарат и разведку противника и сбор контрразведывательных данных.
Возвратились из тыла противника 3 агента, которые доставили ряд ценных сведений по войсковой разведке...»
В январе 1943 года старший майор [слова "major" і азначае "старэйшы" (гэта – ці не праява бальшавіцкай "пісьменнасці"?) – С. Б.] госбезопасности Селивановский был назначен начальником Особого отдела НКВД Южного фронта. Вскоре ему присвоили звание комиссара госбезопасности 3-го ранга. Но поработать на этом посту довелось только несколько месяцев. В апреле 1943 года Николая Николаевича вызвали в Москву. Его ждало неожиданное назначение.
Именно тогда в силу коренных изменений в военно-политической обстановке было признано целесообразным разделить НКВД СССР на два наркомата – НКВД и НКГБ, а особые отделы НКВД преобразовать в особые отделы СМЕРШа Народного комиссариата обороны и Военно-Морского Флота с соответствующими отделами на местах.
...Москва, Кремль, апрель 1943 года. На совещании руководителей разведслужб председательствовал Сталин. Документы свидетельствуют, что первоначально предлагалось название СМЕРНЕШ — от распространенного в годы войны лозунга «Смерть немецким шпионам!». Но Сталин возразил:
– Почему мы должны иметь в виду только немецких шпионов? Разве разведывательные службы других стран не действуют против нашей страны? Давайте назовем «Смерть шпионам»... или кратко – СМЕРШ.
Руководить реформированной военной контрразведкой было поручено генералу Виктору Абакумову. Официальное название его должности – начальник Главного управления контрразведки СМЕРШа Наркомата обороны СССР, заместитель наркома обороны СССР.
Первым заместителем Абакумова по разведывательной работе был назначен Селивановский, которому 26 мая 1943 года присвоили звание генерал-лейтенанта. Эту должность он занимал по май 1946 года. Кроме Селивановского, у Абакумова был еще один первый заместитель – И. Я. Бабич, а также – заместитель П. Я. Мешик.
В последние годы появились возможности оценки фронтовой деятельности одного из руководителей СМЕРШа генерала Селивановского. Под его руководством с 1 октября 1943-го по 1 мая 1944 года переброшено в тыл противника 345 наших агентов, в том числе 50 перевербованных германских разведчиков. Вернулись, выполнив задания, 102 человека. Внедрились в разведорганы врага 57 человек, из них 31 вернулся, и остались выполнять задания СМЕРШа 26 человек.
В ходе операций перевербованы 59 германских разведчиков, из них по паролю в советские органы госбезопасности явились 29, остальные остались в немецких разведшколах. По данным разведчиков, возвратившихся из тыла врага, задержано 43 германских агента. Всего за указанный выше период было выявлено 620 официальных сотрудников и 1.103 агента разведорганов противника. Из числа выявленных агентов арестованы органами СМЕРШа 273 человека.
Наряду с этим в период с 1 сентября 1943 года по 1 октября 1944 года на вражескую территорию были заброшены 10 групп (78 человек) фронтовыми управлениями военной контрразведки. Им удалось привлечь к сотрудничеству 142 человека. Шестеро агентов внедрились в немецкие разведорганы.
Важными были радиоигры СМЕРШа с немецкими разведорганами. Например, радиоигра «Костры» проходила с октября 1944 года в районе поселка Мир Барановичской области. Работа велась якобы от имени пяти германских агентов, которым постоянно поступали от немцев различные грузы. Противнику было сообщено о соединении группы «Костры» с отрядом немецкого агента Борисика, входившего в диверсионную группу белорусского националиста Витушко (на самом деле Борисик был захвачен в ноябре 1944 года, сразу после приземления). От имени Борисика затребовали радиста, который был доставлен и арестован. Операция продолжалась из района Белостока вплоть до капитуляции Германии.
Одновременно с исполнением обязанностей первого заместителя руководителя СМЕРШа Селивановский в январе – апреле 1945 года был уполномоченным НКВД на 4-м Украинском фронте и в Польше (официально должность называлась советник НКВД при министерстве общественной безопасности Польши). В так называемой особой папке Сталина хранятся докладные записки Селивановского о борьбе с подпольем Армии Крайовой на белорусских и польских территориях.
4 мая 1946 года Абакумов становится министром государственной безопасности СССР, и СМЕРШ был включен в состав этого министерства на правах Третьего главного управления. Начальником управления и одновременно заместителем министра госбезопасности СССР был назначен Селивановский.
Множатся «параллельные» должности: в 1947 году Селивановский становится председателем ученого совета МГБ СССР, а с 1950 года ему доверяют пост председателя комиссии по выездам за границу при ЦК ВКП(б). Добавить можно, что Николай Николаевич избирался депутатом Верховного Совета РСФСР, был награжден двумя орденами Ленина и тремя – Красного Знамени, орденами Суворова, Кутузова и т. д.
Но в августе 1951 года этот человек в результате интриг, потрясавших ЦК ВКПБ и МГБ, попадает в опалу, его снимают со всех должностей, а в ноябре арестовывают по известному делу Абакумова. И все же в марте 1953-го (смерть Сталина) Селивановский был выпущен «за отсутствием состава преступления».
В июне 1953 года Селивановского увольняют в запас «по состоянию здоровья». В ноябре того же года (завершается следствие по делу Берии) формулировка была изменена: «По данным, дискредитирующим звание лица начальствующего состава МВД».
А в общем, уволенный в свои 52 года «по всем статьям» (однако же не расстрелянный, как Абакумов, Володзимерский, Мешик и другие высокопоставленные чекисты!), Николай Селивановский прожил долгую жизнь – 96 лет. Умер в 1997 году, похоронен в Москве на Введенском кладбище.
...Автор этих заметок не пытается «воспеть осанну» Селивановского, а заодно и СМЕРШ в целом. Да, жестокой была организация. Достаточно вспомнить ее участие в депортациях целых народов Советского Союза, репрессиях против неугодных сталинскому режиму. Но следует помнить и об эффективных операциях военных чекистов по обезвреживанию вражеских агентов в годы войны.
Воссоздавая неизвестные широкому читателю страницы жизни и деятельности нашего земляка – контрразведчика Николая Селивановского, мы воссоздаем и объективную историю спецслужб.
Эмануил Иоффе
22. 07. 2005
*Служыў у Васілевічах ці стаў ім каля 1912 года? На момант нараджэння
ў Хойніках чыгункі не было...
**Будучы пасёлак Зялёны Гай, спалены ў чэрвені 1943 года, не адноўлены.
Памяти боевого генерала и контрразведчика
 В Москве на Введенском кладбище открыт надгробный памятник заместителю начальника Главного управления контрразведки "Смерш" Наркомата обороны СССР генерал-лейтенанту Николаю Николаевичу Селивановскому. В церемонии открытия приняли участие сотрудники Департамента военной контрразведки ФСБ России, ветераны, курсанты Голицынского пограничного института ФСБ России, родственники и боевые товарищи генерала.
В органы контрразведки Николай Селивановский пришёл курсантом Московской школы красных командиров имени ВЦИК РСФСР, откуда его, отличника, направили учиться на курсы ОГПУ. В 1922 году, проходя службу в Особом отделе Среднеазиатского военного округа, участвовал в боях с басмачами. Накануне Великой Отечественной войны по линии контрразведки он курировал все высшие военные учебные заведения СССР.
Перспективный сотрудник органов госбезопасности привлёк внимание командования Наркомата обороны СССР, и в 1941 году начальник Главного политического управления Лев Мехлис назначает бригадного комиссара Селивановского начальником Особого отдела Юго-Западного фронта. А с лета 1942 года Николай Николаевич – руководитель Особого отдела НКВД Сталинградского фронта.
Вспоминая Великую Отечественную войну, генерал Селивановский говорил, что всегда стремился поставить дело так, чтобы его подчинённые не отсиживались по штабам, а находились в самой боевой обстановке среди военнослужащих тех подразделений и частей, которые они курировали. "Только в бою можно по-настоящему узнать человека, и люди начнут уважать тебя лишь тогда, когда они убедятся, что сам ты не трус", - считал генерал.
Селивановский стоял у истоков активной контрразведки, благодаря которой внёс значительный вклад в дело Великой Победы. Николай Николаевич был необычайно смелым, решительным человеком. Он брал на себя ответственность и докладывал руководству страны о том, как он видел путь к Победе. И я считаю, что таким образом Николай Николаевич сумел повлиять на исход битвы под Сталинградом, – отметил на памятной церемонии руководитель Департамента военной контрразведки ФСБ России генерал-лейтенант Николай Юрьев.
Военным контрразведчикам в силу требований боевой обстановки приходилось вникать в кадровые вопросы и давать оценку назначаемым командирам. 25 июля 1942 года Маршала Советского Союза Тимошенко сняли с должности командующего Сталинградским фронтом и назначили на эту должность генерал-лейтенанта Гордова.
Начальник Особого отдела Сталинградского фронта старший майор [заўвагу гл. вышэй] госбезопасности Селивановский посчитал это назначение кадровой ошибкой и аргументированно изложил своё мнение в телеграмме лично Верховному Главнокомандующему Сталину, являвшемуся и наркомом обороны, а также наркому внутренних дел Лаврентию Берии. По указанию Сталина на фронт с проверкой приезжал начальник Главного управления контрразведки “Смерш” Абакумов. По её итогам генерал-лейтенант Гордов был отстранён от командования фронтом.
С 1943 по 1946 год генерал-лейтенант Селивановский был заместителем начальника Главного управления контрразведки "Смерш", с 1946 по 1951 год – заместителем министра госбезопасности СССР. В 1951 году он был арестован по "делу Абакумова", но через два года освобождён и реабилитирован.
Надгробный памятник сооружён Межрегиональной общественной организацией "Ветераны военной контрразведки" в рамках проекта "Никто не забыт, ничто не забыто...", признанного победителем открытого конкурса грантов, который проводился Общероссийским общественным фондом "Национальный благотворительный фонд" в 2014 году в соответствии с распоряжением Президента РФ. Фонд высоко оценил труд организации "Ветераны военной контрразведки", проделанный в рамках проекта по социальной поддержке ветеранов военной службы и членов их семей, а также работу по увековечению памяти погибших защитников Отечества и сохранению воинской славы России. Руководство Национального благотворительного фонда считает крайне важным объединение усилий государства и общественных структур, чтобы не позволить утратить историческую память о героях.
На период службы генерал-лейтенанта Селивановского выпали непростые годы, но он достойно прошёл всю Великую Отечественную войну. Время – лучший лекарь и лучший судья. И сегодня мы понимаем, что Николай Николаевич волею судьбы оказался в эпицентре политических интриг того сложного и противоречивого времени. Безусловно, он патриот, боевой генерал, человек, заслуживающий памяти и славы защитника Отечества, – такое мнение высказал председатель правления и директор Национального благотворительного фонда генерал-лейтенант в отставке Владимир Носов.
Игорь Зотов “Красная звезда” 20.10.2015
Интервью с Николаем Николаевичем Селивановским
Выпадают такие удачи, и нам удается повстречаться с интересными людьми. Но о такой встрече и не мечталось. Мы однажды узнали, что живет и здравствует на московской земле человек, можно сказать, легендарный. С учетом того, что занимал он крупные посты и в Великую Отечественную войну, и в послевоенный период, имя его встречается то здесь, то там и в мемуарной литературе, и в художественных произведениях. Это историческая личность, и ее никак не обойдешь, когда речь идет о нашей истории. Радость наша тем более объяснима, что, занимаясь подготовкой сборника о чекистах Сталинградского сражения, нам удалось выйти на самое первое лицо – руководителя всей военной контрразведки той исторической битвы.
Телефонный звонок, приглашение – и вот мы сидим в гостеприимной и уютной квартире. Наш собеседник – генерал-лейтенант в отставке Николай Николаевич Селивановский, бывший начальник Особого отдела Сталинградского фронта, впоследствии – заместитель министра государственной безопасности СССР, ныне пенсионер.
– Расскажите, Николай Николаевич, о вашей службе в органах государственной безопасности, о том, какой путь вы прошли в них до Сталинградского сражения.
– Вероятно, можно так сказать, что я счастливый человек. И совсем не потому, что жизнь моя, как кому-то может показаться (все же дорос до замминистра), была безоблачной. Как раз меня-то судьба совсем не жаловала. Но я все равно счастлив, потому что в буквальном смысле являюсь ровесником века (родился в 1901 году) и мне посчастливилось принять самое непосредственное участие в самых заметных событиях бурного нашего века, разделить как радости, так и беды своей страны.
Сейчас почти легендарно звучит название Московской школы красных командиров имени ВЦИК РСФСР (в 20-е годы ее называли Школой кремлевских курсантов), а ведь я в ней учился! Я был кремлевским курсантом, готовился стать артиллеристом. Но в 1922 году меня и еще 30 человек-отличников досрочно отозвали из школы и направили учиться на курсы ОГПУ, которые располагались на улице Покровке. Там в течение полугода я постигал науку контрразведчика, а по окончании курсов был направлен на Туркестанский фронт, где воевал с басмачами. Хоть и являлся оперативным работником – уполномоченным 65-го, а затем 12-го кавалерийских полков, – фактически я ничем не отличался от других командиров и солдат – в сабельные атаки ходил вместе со всеми. Честно говоря, никогда не любил отсиживаться за чьей-то спиной, этим и горжусь. Зато всегда мог людям честно смотреть в глаза. Кроме того, очень боялся уронить звание чекиста. И так было всю жизнь: я этим званием всегда гордился и очень им дорожил.
В начале 1927 года, когда Туркестанский фронт прекратил свое существование, меня направили работать в Особый отдел Ленинградского военного округа. Долго там прослужить не удалось, хотя Ленинград мне очень понравился: уже на следующий год был я направлен учиться в Московскую высшую пограничную школу.
Должен сказать, что это было в тот период лучшее контрразведывательное учебное учреждение в стране. Преподавателями являлись виднейшие чекисты, которые участвовали в таких крупных операциях, как «Трест», «Синдикат» и другие. Например, лекции по основам контрразведки читал на моем курсе А. Х. Артузов, виднейший теоретик и практик советской контрразведки.
Когда началась война, я работал в 3-м управлении Наркомата обороны и занимал должность начальника отдела, который курировал все высшие военные учебные заведения страны. Вызвал меня к себе Мехлис, начальник Главного политуправления, вручил документы.
– Поезжай, – говорит, – к Буденному, будешь у него начальником 3-го отдела.
Это означало, что я должен был возглавить военную контрразведку Юго-Западного направления, которое возглавлял маршал С. М. Буденный. Дали мне в помощь шифровальщика. С ним на разведывательном самолете Р-5 я и прилетел под Полтаву, где располагался штаб Буденного. Там началась моя фронтовая жизнь.
Должен сказать, что была эта жизнь, особенно в первые месяцы войны, ох какой нелегкой. Сейчас тяжело и не совсем удобно об этом вспоминать, но подразделение контрразведки всего Юго-Западного направления первоначально состояло... из двух человек – из меня да шифровальщика. Мне сказали: на месте разберись, подбери себе работников... А из кого подбирать, если специалистов не было совсем? В общем, неразбериха царила несусветная. Правда, в составе Юго-Западного и Южного фронтов, которые входили в Юго-Западное направление, военная контрразведка была, я являлся прямым ее руководителем, но непосредственно мне не подчинялся почти никто. Это был, конечно, нонсенс. Вышел из положения тем, что набрал несколько человек из местных территориальных органов – они все равно эвакуировались.
Далее события разворачивались трагически. В сентябре немцы несколькими танковыми клиньями пробили нашу оборону, окружили основные силы Юго-Западного фронта. При выходе из окружения тысячи людей погибли. В том числе командующий фронтом Кирпонос, почти весь Военный совет, начальник Особого отдела фронта Михеев.
В Ахтырке, где расквартировался штаб, я сформировал из вышедших из окружения чекистов свой Особый отдел. Эти мои офицеры и вошли почти все в будущий Особый отдел Сталинградского фронта. Боевые были ребята, обстрелянные. А тогда, в Ахтырке, представил всех к наградам. До сих пор храню фотографию, где сидят награжденные, только что вышедшие из окружения чекисты с членом Военного совета Юго-Западного направления Н. С. Хрущевым и С. К. Тимошенко, командующим направлением. Жалко только, что меня среди них нет: не мог же я сам себя к награде представить. Хотя сфотографироваться, конечно, с ними можно было, чего уж там.
Потом опять мучительный, длиной еще почти в год путь отступления: Харьков, Воронеж, Ростов-на-Дону... До самого Сталинграда. Постоянные тяжелые бои, потери боевых товарищей... Постепенно, но все же удавалось создавать условия для контрразведывательной работы в тех экстремальных условиях. Начиная с Харькова мы стали серьезно и системно проводить оперативную работу в тылу, как в своем, так и в немецком, выявили нескольких вражеских агентов среди военнослужащих, выходящих к нам из окружения. Примерно тогда же занялись формированием и заброской во вражеский тыл партизанских отрядов. Кстати сказать, мне лично довелось участвовать в комплектовании, подготовке и переброске через линию фронта партизанского отряда знаменитого разведчика Героя Советского Союза С. А. Ваупшасова. Прибыл он ко мне из Москвы с небольшой группой опытных и умелых чекистов, а отряд мы ему сформировали под Воронежем зимой 1942 года. Оттуда он и пошел по немецким тылам в Белоруссию...
С лета 1942 года началось сражение за Сталинград, и я был назначен начальником Особого отдела Сталинградского фронта.
– Дайте, пожалуйста, свою оценку роли чекистских органов в Сталинградском сражении.
– В этом вопросе, как, вероятно, ни в каком другом, мне трудно быть до конца беспристрастным, ведь я лично эти органы и возглавлял. И все же, если уж быть сугубо объективным, я могу сказать совершенно однозначно: чекисты внесли очень большой вклад в дело разгрома немецких войск под Сталинградом.
Во-первых, необходимо воздать должное их роли в чисто военном отношении. Я всегда стремился поставить дело так, чтобы мои подчиненные не отсиживались по штабам да по тылам, а всегда, в самой боевой обстановке находились среди воинов тех подразделений и частей, которые они курировали. Только в бою можно по-настоящему узнать человека, и люди начнут уважать тебя лишь тогда, когда они убедятся, что сам ты не трус. Я столкнулся с этой человеческой особенностью еще в Гражданскую, когда, будучи молодым чекистом, сам ходил в атаки на басмачей. Чекисты живые люди. Так же как и другие солдаты Великой Отечественной, они нередко гибли на полях сражений. Немало полегло их и под Сталинградом.
И наша совесть перед участниками того грандиозного сражения чиста.
Мы всеми силами старались хоть как-то воодушевить людей. Помните, был в Сталинграде дом, защитники которого под руководством сержанта Павлова выстояли в самое суровое время, отбили все вражеские атаки? Честь и слава этим воинам! Не все, однако, помнят, что был еще дом, тоже выстоявший во время самых ожесточенных уличных боев. Это было здание бывшей водолечебницы. В ее подвале размещался Особый отдел Сталинградского фронта. Штаб фронта, а после его перебазирования на левый берег Волги – штаб 62-й армии (командующий Чуйков) располагались, как известно, на высоком волжском берегу, под сорокаметровой его толщей. Мы могли бы разместиться там же и быть в безопасности. Но мы остались в городе, вместе с его защитниками жили и работали там под обстрелами и бомбежками в условиях постоянного боя. Я уверен, что это оказывало на участников Сталинградского сражения воодушевляющее воздействие, ведь люди рассматривали это так: если Особый отдел, который знает обстановку лучше, чем другие, не уходит из города, значит, обстановка эта не так уж и плоха. Мы-то, конечно, знали, что положение временами складывалось совершенно критическое, но решили так: пусть погибнем вместе со всеми, но будем стоять до конца.
Несмотря на тяжелейшие условия, мы проводили большую контрразведывательную и разведывательную работу. Положение на театрах боевых действий и в тылу войск мы знали неплохо. Должен сказать, что ни одно серьезное решение штабов армий и фронта не принималось без детальных консультаций с военными контрразведчиками.
Далей |
