Д. Л. Виноградов
Свобода превыше всего
При всей любви к Родине и готовности к самопожертвованию ради ее независимости Кароль Прозор был самым обычным крепостником. И при возможности он не гнушался закрепощать свободных
людей всевозможными способами. Очень любопытен случай с дворянами Станкевичами, жившими в Остроглядовичах.
Вконец обнищавшие шляхтичи Станкевичи взяли в аренду у Прозоров мельницу. Дело это было весьма выгодным, и поэтому во все времена мельницы и корчмы охотно арендовали евреи. Наверняка и Станкевичи складывали грош к грошу, чтобы хоть как-нибудь выбраться из нищеты.
Но, на их беду, в 1795 году проводилась российская перепись населения. И вскоре дворяне Станкевичи узнают, что Прозоры* внесли их в ревизские сказки (переписные листы) как крепостных крестьян под фамилией Мельник, а не Станкевич. А следовательно, отныне они являются крепостными Кароля Прозора. Гневу их не было предела, но, к сожалению, у них было очень мало денег для судебных тяжеб.
И все же Петр, Иван, Теодор, Александр и Кондрат Станкевичи начинают борьбу за свою свободу. Вначале заседает Речицкий поветовый суд, в котором бедолаги свое дело проигрывают. Проигрывают они все судебные процессы во всех инстанциях и в губернии. Тяжба длится в течение 33 лет. А в это время Прозоры используют свое право помещиков распоряжаться подневольными Станкевичами по своему усмотрению. Дети истцов Клементий Теодорович, Григорий и Семен Петровичи отданы в рекруты наравне с сыновьями крепостных крестьян. А Даниил Кондратович и вовсе определен в погонщики скота. Это было невыносимым унижением для дворян Станкевичей.
Но они не сдаются. Они подают жалобу в Правительствующий Сенат России. Станкевичи сумели найти привилей короля Жигимонта Старого от 1507 года о наделении их землей. Нашлось и одно из судебных дел Станкевичей от 1634 года. Прилагается также свидетельство из Полоцка, где еще в 1682 году подтверждается их дворянство. Есть судебные документы от 1752 и 1788 годов, где снова фигурируют Станкевичи. И, наконец, подтверждение ксендза Остроглядовичской парафии Юзефа Корсака о том, что дети Станкевичей при рождении в 1801, 1803, 1804, 1811 годах записаны в метрические книги костёла как шляхтичи. Просто удивительно, как смогли подневольные люди проделать такую сложную и кропотливую работу по поиску старинных документов.
Рассмотрел Сенат и объяснения Кароля и Людвики Прозоров по этому вопросу. Они смогли сослаться только на ревизскую сказку 1795 года. После тщательного рассмотрения Правительствующий Сенат России 16 мая 1828 года выносит свой окончательный вердикт по ищущим свободы Станкевичам, который гласил, что они (Станкевичи) «достаточно доказали свободность предков их и даже дворянское происхождение. А по сему Правительствующий Сенат полагает отменить решение судебных мест, предоставить означенным Станкевичам свободу для избрания рода жизни, согласно их желания».
*З матэрыялаў, перададзеных яшчэ ў канцы 2008 г. дзеля падрыхтоўкі кнігі "Хойнікшчына" да Дня беларускага пісьменства, Д. Л. Вінаградаў мусіў ведаць, што сяло Астраглядавічы ад 2 красавіка 1794 да 2 красавіка 1797 г. знаходзілася ў “арэнднай пасэсіі” Яна, сына Уладзіслава, Ястшэмбскага, за што апошні заплаціў дзедзічным уладальнікам 1833 дукаты і 6 польскіх злотых. Рэвізія 1795 г. была складзена паводле звестак эканома Юзафа Бакіноўскага [НГАБ у Мінску. Ф. 333. Воп. 9. А. з. 59. А. 113, 208], калі добра ўжо былі секвестраваныя расійскімі ўладамі. Сам К. Прозар з 1794 да 1802 г. быў у эміграцыі, а Людвіка ў тым годзе толькі вярнулася з-за аўстрыйскай мяжы (з Львова), каб вызваліць свой маёнтак ад забароны ім карыстацца. Не думаю, каб к. г. н. А. Р. Раюк, у якога Д. Л. Вінаградаў пазычыў сюжэт пра Станкевічаў, пагадзіўся б з прыведзенай характарыстыкай абознага: “не гнушался закрепощать свободных людей всевозможными способами”. Тым болей, паводле рэвізіі 1795 г., у маёнтку Шуйскіх/Прозараў у Стралічаве, Малішаве і найперш у самых Астраглядах працягвалі жыць свабодныя людзі – баяры або зямяне розных прозвішчаў [тамсама. А. 169, 193 – 195, 215 – 219 адв]. (С. Бельскі)
Донос на обозного (у арыгінале ў пісьменніка больш літаратурна – "Телега" на обозного)
Чем так не угодил великому обозному Каролю Прозору храпковский священник Петр Левицкий, осталось неизвестным. Быть может католический фанатизм вдруг взыграл? Но взъелся он на батюшку крепко и запретил пользоваться фундушной землей, что была при церкви.
Фундушем, или фундацией называлось дарение монастырям и храмам, другим учреждениям земельных угодий, денежных средств, движимого имущества, крестьянских выплат и других повинностей. Пожертвования (фундуши) делали паны или государство для их материального обеспечения.
Скорее всего, храпковской Свято-Никольской церкви была подарена земля вместе с крестьянами* либо Каролем Прозором, либо его отцом*. А значит, в любом случае земля являлась собственностью церкви. Не давая владеть землей законному владельцу, Прозор сознательно шел на нарушение закона. Случилось же это весной 1827 года, когда великий обозный Великого княжества Литовского, уже отойдя от политической деятельности, активно занимался управлением своим поместьем**.
Надо же, Великого княжества Литовского, хотя и в составе Речи Посполитой, к тому времени не существовало уже более сорока лет, а Прозор по всем документам по-прежнему величался великим обозным, то есть высшим (!) должностным лицом несуществующего государства.
Но батюшка Петр оказался не робкого десятка (!) и презрел старую пословицу: “С сильным не борись, а с богатым не судись”. Он подал в суд донос на обозного. Целых десять лет шла тяжба – с 3 октября 1827 года по 18 февраля 1837 года. И одолел все же батюшка великого обозного, получил от последнего по суду 1 759 рублей 50 копеек, деньги по тем временам немалые. Хотя Кароль Прозор вынужден был уступить, но, скорее всего, он интенсивно эксплуатировал землю, получая от нее доход, и пострадал незначительно (няма слоў! – С. Б).
*"... вместе с крестьянами..." (!). Аўтар не ведае, што прыгоннымі маглі валодаць выключна дваране? І ніхто з Шуйскіх маёнтак на бацьку К. Прозара ніколі не запісваў; чарговае пустаслоўе...
**Ад 25 жніўня 1826 г. да 12 сакавіка 1829 г. К. Прозар знаходзіўся пад арыштам у Варшаве, потым у Мінску, зноў у Варшаве і, нарэшце, у Петрапаўлаўскай фартэцыі-вязніцы ў Пецярбургу. Д. Л. Вінаградаў, ведаючы сітуацыю (забыўся?, нельга забывацца, узяўшыся пісаць на гістарычную тэму), выкрывае абознага па справе, ў якой ён удзелу не браў, але за якую мусіў адказваць, як уладальнік добраў Хойнікі. А зямлю мог адабраць і адміністратар маёнтка, хоць бы за папярэднія даносы, што для праваслаўнага духавенства таго часу азначала "служить Государю Императору". (С. Б.)
Из белорусов да в “поляки”...
Рассмотрим курьезный случай, происшедший на Хойникщине в первой половине ХIХ века. А началось все с тревожного письма Белорусской Греко-униатской Духовной консистории в Минское губернское правление, где говорилось "о совращении крестьян имения К. Прозора из унии в католичество". Взволнованное этим событием губернское начальство неотложно создало комиссию для расследования этого чрезвычайного происшествия. Дело в том, что после присоединения большей части белорусских земель к России императрица Екатерина II издала указ от 22 апреля 1794 года, согласно которому, каждый подданный присоединенных земель до 1798 года должен определиться в принадлежности к какой-либо религиозной конфессии. Так, собственно, и произошло. Католическая религия утратила на восточных землях бывшей Речи Посполитой главенствующую роль. А потом и население, при содействии российского правительства, мало-помалу стало возвращаться в православие. И вдруг значительное количество крестьян принимает католичество!..
Задача перед комиссией стояла непростая – понять суть происшедшего и внести свои предложения. Надо сказать, комиссия была подобрана, с нашей точки зрения, довольно, неавторитетная, но из местных: в качестве председателя становой пристав второго стана, куда входили крамольные населенные пункты, по фамилии Глыбовский, духовный депутат от католиков пробощ Грабовский и духовный депутат от православных иерей Русецкий. Работы у комиссии было много, ибо в католичество перешло чуть ли не большинство деревень имения: в Великом Боре – 75 семей, в Дубровице – 10, в Буде – 12, на Волоках – 20, в Малишеве – 12, в Берестечке – 12, в Дворище – 20, в Новоселках – 7, в самих Хойниках почти все белорусское население – 80 семей. Ладно, что комиссии не надо было разбираться с тем же вопросом в деревнях Высокое, Листвин, Рудаков, что не принадлежали Прозорам, но религиозная ситуация там была та же.
И вот 30 сентября 1837 года "помощнику графа Прозора по Хойникской главной экономии" вручается предписание с требованием предоставить для допроса крестьян, перешедших в католичество. А их немало – 634 лица мужского пола и 671 – женского. И надо сказать, что комиссия работала ни шатко, ни валко. Престарелый "граф" Кароль Прозор заявил, что к этому не имеет никакого отношения, так как находился за границей. Ксендз Римша на заседания комиссии вообще не являлся. Сами крестьяне тоже особого желания давать показания не испытывали. А посему документы в вышестоящие инстанции поступили только через шесть лет. За нерасторопность рассматривался вопрос о целесообразности использовании Глыбовского в должности станового пристава. Однако было учтено, что отец его вернулся в православие, а сам пристав, будучи при должности, является православным (а при другом вероисповедании никакой службы не видать). И он продолжил свою службу, отделавшись легким испугом… Но представленный комиссией материал приоткрыл интересную картину того, как католицизм продолжал проникать в массы верующих.
Согласно показаниям самих "совращенных", а также документам Духовной униатской консистории, все крестьяне вначале были униатами, а затем местный униатский священник Якоб Чечет привел их в 1800 г. к православию. Сам же подался… в римо-католики. И в течение двух лет на территории имения не было священника – ни униатского, ни православного. Зато из Юровичского бернардинского монастыря зачастил на Хойникщину монах Левицкий*, который проводил богослужения по католическому обряду. А в его отсутствие все ездили в Рудаковский костел**: кто крестить, кто венчаться, кто помянуть. К тому, за неимением иного, и привыкли.
За прошедшие шесть лет униатство было ликвидировано. 12 февраля 1839 года на униатском соборе в Полоцке было принято решение о присоединении униатской церкви к православию. А дело, тем не менее, продолжалось. 30 марта 1845 года Речицкий уездный суд рассмотрел представленные документы и принял "соломоново" решение:
"Поелику из отношения сего видно, что из числа совратившихся в римский обряд Хойницкого прихода мужеска 634 и женска 671 пола возвратились в православие мужеска 182 и женска 167 душ..." – и далее, продираясь через повторяемость и витиеватость фраз того времени, можно понять, что суд предложил самой, теперь уже православной Духовной консистории усилить 
работу с окатоличившимися крестьянами. Известно, что после восстания 1863 года было приостановлено строительство католического храма, а само здание было передано православному приходу. Оно же и стало той самой Спасо-Преображенской** церковью, что была разрушена уже при советской власти. А при отсутствии храма и его настоятелей постепенно большинство "совратившихся" и их потомков возвратились в православие. Но и через поколения многие из них продолжали давать своим детям имена, что получили при крещении в католичестве их предки***. А раз имена эти "польские", то и сами носители этих имен тоже, значит, "поляки". А ежели еще фамилия оканчивается на -ский, то и вовсе можно утверждать, что род шляхетный! До сих пор на Хойникщине не редкость имена Юзик, хотя в паспорте пишется Иосиф (!), Тэкля вместо Феклы ("адкрыцці" працягваюцца!), Оттоны вместо Антонов (гэта розныя імёны! – С. Б.), встречаются Тадеуши и Нарцизы, Адольфы и Адамы, Анели и Гели.
Так что, если есть желание сменить национальность, добро пожаловать в костел. Через полчаса у вас будет "польское" имя, и вы ничтоже сумняшеся (!) можете называть себя "поляком". В Германии или Франции (!) в протестантской церкви вас назовут Ганс или Жан, и, пожалуйста, вы уже "немец" или "француз". Это так просто!
*Capellanus Choynicensis прыкладна ад 1796 г. айцец Бруна Лявіцкі быў дамініканцам.
**На 1796 г. згаданы рудакоўскі капелан Томаш Чачот, а значыць, у Рудакове пэўны час існавала хіба капліца. Цэнтрам парафіі быў касцёл Унебаўзяцця Найсвяцейшай Марыі Панны ў Астраглядах.
***Царква, як і сёння, мела тытул Свята-Пакроўскай.
****Абсурдна сцвярджаць, нібы гэткія імёны надавалі сваім дзеткам праваслаўныя, бо хрысцілі іх у царкве, дзе і атрымлівалі імёны ад святароў. Астраглядаўскі ж касцёл (будынак) у XIX ст., у адрозненне ад Юравіцкага ды філіяў Астраглядаўскага ў Хойніках і Брагіне, не адбіралі, тым больш, не знішчалі парафію, а існавала яна і ў пачатку 1920-х гг., хоць сталага ксяндза ўжо не было. Хойніцкія людзі з каталіцкімі імёнамі заставаліся яго вернымі. Навошта прыдумляць непатрэбшчыну?! Амбіцыйныя дылетанты нярэдка шкодзяць, а не асьвету нясуць... (С. Б.)
Православию широкая дорога
<...> Если внимательно вчитаться в «Описание церквей и приходов Минской губернии [епархіі] за 1879 год», то картина складывается следующая.
На территории нынешнего района существовали 7 православных церквей (нават без уліку прыпісных – 9; чалавек не здолеў падлічыць тое, што гэтак "внимательно вчитавшись" перапісаў з даведніка! – С. Б.). Этими приходами охвачена практически вся Хойникщина. Церкви были расположены в наиболее крупных (не заўсёды; напр., – Загалле) населенных пунктах региона. "Описание" интересно еще и тем, что дает картину не только состояния приходов, но и состояния образования. Однако, обратимся к самому изданию.
Алексичи. Здесь имелась Николаевская церковь, построенная на пожертвования прихожан. Обошлось ее строительство в 2 300 рублей. На фоне унылого деревенского пейзажа храм выделялся окрашенными масляной краской стенами и крышей. И колокола здесь имелись – 5 пудов, 3-х пудов и 13 фунтов весом. В такую церковь с охотой шли прихожане из Глинищ, Хвойного, Слободы Княжицы, Огородников, Ужинца, Моклища и Кореневки. И числилось в этих деревнях прихожан мужского пола 884, и женского – 844. Доход храма достигал 100 рублей в год.
Причт состоял из двух человек – настоятеля церкви и псаломщика. Священник Константин Сулковский после рукоположения священствовал здесь с 1858 года. Церковь была наделена землей: усадебной – 1 десятина 1865 квадратных саженей, пахотной – 28 десятин, сенокосов – 5 десятин и неудобиц – 2 десятины. Для причта имелись следующие строения: для священника – дом, амбар, один хлебный и два скотных сарая. Для псаломщика полагался только дом. Все строения в очень ветхом состоянии. Для строительства новых выделено 2 585 рублей.
В "Описании" отмечается, что церковноприходской школы в приходе не было, а посему все прихожане были поголовно неграмотными.
Бабчин. Церковь Крестовоздвиженская деревянная, очень ветхая, поскольку построена еще в 1740 году, небольшая, всего 15 квадратных саженей. Колокола количеством четыре – вес их составлял от 5 до 4 пудов. Приход состоял из следующих деревень: сам Бабчин, Чехи, Плоское, Мокиш, Рудаков, Воротец, Рудые и Листвин. Прихожан же здесь 909 мужчин и 1007 женщин. Близлежащие деревни Плоское* и Воротец* относились к Остроглядовскому приходу.
В причте также два человека: настоятель Михаил Дроздовский, который священствовал здесь с 1878 года, и псаломщик. Годовой доход церкви – до 50 рублей.
Церковноприходской школы также не было, отчего и неграмотность полная была налицо.
Борщовка. Преображенская церковь находится в 5 верстах от Припяти. Построена в 1872 году за отпущенные государством деньги в сумме 4 530 рублей. Здание довольно большое – площадью 30 квадратных саженей. Имеются также кладбищенские церкви: Николаевская в Радине и Михайловская в Молочках. Приход: Масаны, Молочки, Радин, Уласы и сама Борщовка. Всего прихожан 1019. Причт одноклирный: настоятель и псаломщик. Доход церкви не более 40 рублей в год. Земли при церкви: усадебной – 2 десятины, пахотной – 10, сенокосов – 6, неудобиц и леса – 10 десятин.
Церковноприходской школы нет, грамотных тоже нет.
Великий Бор. Церковь Рождество-Богородичная площадью около 20 квадратных саженей, построенная в 1871 году за деньги, отпущенные правительством, в сумме 2641 рублей. Здание деревянное на каменном фундаменте. Колокола весом 4 пуда, 16 и 15 фунтов. Приход: Великий Бор, Избынь, Руденька и Дубровица. Близлежащие деревни Амельковщина и Рашев относились тогда к Малодушскому приходу. Прихожан всего 491 мужчина и 493 женщины.
Причт состоит из настоятеля и псаломщика. Годовой доход всего около 25 рублей. Земли при церкви 19 десятин пахотной и 4 сенокосов. Положенные для причта дома и строения были построены в 1877 году за отпущенные деньги в сумме 1637 руб. 75 коп.
В селе имеется штатное народное училище.
Загалье. Здесь имеется очень интересное сообщение: «В полуверсте от Загалья, по дороге, ведущей в Хойники, находился большой курган, недалеко от него были два поменьше, которые были разрыты при устройстве дороги. Причем найдены одни человеческие кости. От сего места в одной версте существуют еще четыре кургана; а при деревне Козелужье находится целая группа курганов». Скорее всего, это захоронения казаков, погибших во время Загальской битвы в 1649 году.
Свято-Троицкая церковь находилась среди селения. Была она деревянная, построена прихожанами в 1824 году. Площадь ее около 30 квадратных сажен. Приход составляют местечко Загалье и деревни Кливы, Гноев, Борисовщина, Храпков, Загальская Слобода и Козелужи. В приходе 5 кладбищ и приписная церковь в Борисовщине. Прихожан всего: мужчин – 893 и женщин – 975 душ. Причт состоял из настоятеля и псаломщика. Священник Николай Зморович был светел разумом, но стар телом, ибо только священствовал в Загалье на год описания 55 лет. В знак его заслуг награжден был наперсным крестом и орденом Святого Владимира IV степени.
Доход годовой церкви составлял до 80 рублей. При церкви имелось 65 десятин земли, в т. ч. усадебной земли –2 , пахотной – 26, сенокосов – 28 и неудобиц – 3 десятины. Все строения причта возводились, скорее всего, в одно время с церковью, ибо были ветхие и требовалось строительства новых.
В Загалье имелась штатное народное училище.
Оревичи. Церковь Рождества Богородицы располагалась в версте от Припяти. Построена была в 1777 году на средства прихожан, капитально перестроена в 1868 году. Деревянная, площадь ее составляет около 25 квадратных саженей. В приход входят деревни Оревичи, Красноселье, Погонное и Дроньки, где насчитывалось прихожан мужского пола 497 и женского 599. Доход церкви за год достигал всего 45 рублей. Земли имелось у церкви 82 десятины 1900 саженей. Все строения причта признаны ветхими и необходимо строительство новых.
В Оревичах имеется штатное народное училище.
Стреличев. Год постройки церкви Архистратига Михаила не установлен. В приход входят село Стреличев, деревни Губаревичи, Рудное и Новоселки. Всех прихожан 1015 мужчин и 1120 женщин. Причт – настоятель церкви и псаломщик. Настоятель Иаков Зморович (вероятно, брат загальского священника) священствует с 1837 года, т. е. уже 42 года. За долголетнюю усердную службу награжден камилавкой.
Доход церкви в год составляет до 70 рублей. Церковь имеет 2 десятины 880 саженей усадебной земли, пахотной – 48 десятин 230 саженей, сенокосов – 6 десятин 1152 саженей, болота – 3 десятины 1400 саженей, неудобиц – 3 десятины 2314 саженей.
Все строения причта ветхие и требуют замены.
Церковно – приходской школы в приходе нет.
Тульговичи. Церковь существовала и до 1869 года, но потом была закрыта до 1873 года. В 1873 году была построена деревянная церковь на каменном фундаменте, но в апреле 1874 года она сгорела. Сгорело также и две трети села. Тульговичскую церковь заменяет приписная Свято-Троицкая церковь в селе Кожушки. Приход: Тульговичи, Кожушки, Старый Ломыш, Новый Ломыш и Буда. Прихожан 492 человека мужчин и 590 женщин.
Причт – настоятель Александр Рыбцевич и псаломщик. Священник молодой, рукоположен только год назад, в 1878 году. Доход в год составляет всего 40 рублей. Земли у церкви 33 десятины. Церковноприходской школы нет.
Хойники. Описание начинается со сведения: "В Хойниках находится больших размеров крест, весь исписанный латинскими словами, с обозначением 1771 – по всей вероятности, это юбилейный католический крест. В полуверсте от местечка существует местность, усеянная курганами, на которых порос сосновый лес. Никакого сказания об этих курганах нет".
Приходская Покровская церковь построена на средства вотчинного владельца Владислава Прозора. Это и есть то здание костела, которое после восстания 1863 года было передано в
православный приход. Именно этим объясняется архитектура здания, ибо церковь "устроена продолговатым прямоугольником, в готическом стиле, с колоколенною башнею по фронту". Вновь начинаемые православные церкви строились по единым канонам, а здесь церковь по описаниям очень уж напоминает католический храм. На устройство церкви пошло около 25 000 рублей.
Наружные стены без штукатурки, под цвет кирпича, крыша железная. Все это придавало зданию превосходный вид. Далее указывается, что "своды поддерживаются шестью каменными столбами, стены выбеленные, пол деревянный, к отоплению не приспособлена". Но внутреннее убранство далеко не соответствует внешнему великолепию храма. Очевидно, недовольный свершившимся, помещик-католик не стремился достойно украсить церковь изнутри [няма слоў! – C. Б.]. Это подтверждает описание иконостаса: "иконостас по своему достоинству не соответствует капитальности храма; он довольно ветхий, простой столярной работы, покрашен в синий цвет, рамы и карнизы по местам позолочены, а по местам крыты серебром, и по счету состоят из 47 разной величины и достоинства икон, размещенных в три ряда". Но особенную ценность иконостаса, да и самой церкви, представляла икона Божией Матери, небольшого размера, в серебряной ризе, пожертвованная в эту церковь в 1869 году императором Александром II. Храм был полностью обеспечен богослужебной утварью "в достаточном количестве, между ними замечательны по ценности и окладу: 2 серебряные прибора литургийных сосудов, накладного серебра дарохранительницы и сборное блюдо, пожертвованные в сию церковь от щедрот Ея Императорского Величества, Государыни Императрицы Марии Александровны». Облачений священников имелось 14 приборов, в том числе четыре новых и десять довольно истертых, но еще годных к употреблению".
В церкви имелось три Евангелия, из них первое – "Киевской печати, в бархатном малиновом переплете; второе тоже в лист, в сплошном металлическом окладе; третье также в бархатном малиновом переплете". Хранилась в церкви и еще одна старинная богослужебная книга – 1705 года, подаренная князем Игнатием Шуйским**. Это было "видно по находящейся на книге надписи". К сожалению, в "Описании" не указано, какая именно книга.
Колоколов на звоннице четыре весом в четыре, два, один и полпуда. Погост (кладбище) обнесен хорошей деревянной на каменном фундаменте и покрашенною оградою.
Приход составляли деревни Волоки, Малешев, Людвин, Поселичи***, Корчевое, Настолье, Куровое, Дворище и местечко Хойники. Прихожан насчитывалось 1178 мужчин и 1151 женщина. Годовой доход церкви составлял около 150 рублей. Причт также состоял из настоятеля и псаломщика. Священник Иоанн Лисевич, рукоположен в 1841 году, награжден наперсным крестом.
В Хойниках имелось штатное народное училище. Грамотных около 5 процентов. Такая же приблизительно грамотность была и в остальных местах, где имелись народные школы. Но этого было крайне мало.
*Верагодна, маюцца на ўвазе прозараўскія іх часткі.
**Уладальнікам Хойнік быў тады яго бацька князь Дамінік Шуйскі, з 1720 г. – брат Мікалай і толькі недзе з канца 1720-х гг. – сам князь Ігнацы. Запіс надта сумнеўны, каб быць крыніцай.
***Суседнія з Паселічамі вёскі нашага раёна Веляцін, Звяняцкае, Карпілаўка, Пудакоў належалі да Мікуліцкага Багаяўленскага прыхода. (С. Б)
Угодья Покровской церкви
Из истории известно, что церкви и монастыри тоже владели землями. Хойникская Святопокровская церковь не была исключением. Правда, земель было не так и много, но даже при небогатой пастве это позволяло священнослужителям все же сносно существовать. Сохранившаяся карта церковных земель, составленная в 1881 году землемером Иваном Прохоровым, показывает, что земля находилась не в одном месте: часть – в самих Хойниках, часть – в урочище Окушки», часть – в урочище Резки, часть – в урочище Дубровки. Делились же церковные земли притчем (прычтам) во главе с церковным старостой. И, конечно же, учитывались сан и значение священника в приходе. А посему у батюшки было под усадьбой и тремя огородами (в переводе на нынешние единицы измерения) 1,2 гектара земли, под сенокосами – 0,45 га, под пашней во всех трех урочищах в целом – 24 га. На старинную меру землицы у святого отца было почти целая волока без малого (чаму "почти" і "без малого"?; валока складала 21,36 га. – С. Б.).
Согласно начертанной экспликации земли можно судить, что приход был небогатым. Ибо в церкви не было дьякона, да и псаломщика тоже не было. Потому как в экспликации указан лишь исполняющий обязанности псаломщика. Земли ему отведено ровно втрое меньше. Но для такого должностного церковного лица имелся дом с полагающимися приусадебными участками, которых числилось 0,22 га, сенокоса – 0,15 га, пашен – 8 га.
Вместе с тем, при церковном приходе были под опекой «сироты духовного звания», возможно, это дети недавно умершего псаломщика, которого подменял некий прихожанин. И пусть под усадьбой и огородами было у них только 0,06 га, но пашни было все же около 3 га, что при эффективной обработке позволяло не умереть с голоду.
Такое распределение земли было нормой, да и по-другому не могло быть. Самое интересное в этом чертеже, что теперь точно можно определить месторасположение старой церкви и погоста, т. е. православного кладбища. Согласно этому чертежу, погост находился на территории нынешней площади Танкистов, там, где находился комбинат бытового обслуживания*, а старое церковище находилось на месте углового дома у школы № 2, где поворот на ДОК. Там находились дом и усадьба ("ликбез" для пісьменніка-асветніка люду паспалітага: сядзібу і складалі жылыя ды гаспадарчыя пабудовы, агарод; яшчэ мог быць сад, у панскай сядзібе – парк. – С. Б.) настоятеля церкви.
*Нават у гэтым інжынер-будаўнік Д. Л. Вінаградаў не даў рады разабрацца, бо пагост у цэнтры мястэчка ўва ўсе часы – нонсэнс. Ранейшыя могілкі (каталіцкія і праваслаўныя) былі там, дзе і сёння. Пра тое ёсць сведчанне ад 1865 г. брагінскага благачыннага Максіма Ярэміча. Цікава, што і на плане 1881 г. могілкі – па-за межамі мястэчка. Але чалавеку захацелася здзівіць свет Сваім чарговым адкрыццём... І яшчэ. Аўтар мог бы ўдакладніць па-зямляцку для тутэйшых, наогул жа і для ўсіх зацікаўленых чытачоў, што мае на ўвазе не цяперашні Хойніцкі ДОК (рус.), а колішні, паблізу СШ № 2, на месцы якога сёння – пустка. (С. Б.)
